Из радиопередачи Георгия Чистякова 25 апреля 1997 г.
Наступила Страстная Суббота. Вчера мы читали многократно во время богослужений Евангельское повествование о том, как был схвачен Иисус, взят под стражу. О том, как допрашивали Его у Анны и Кайафы, а затем у Пилата. О том, как затем повели Его на Голгофу.
Когда читаешь Евангельское повествование об этом, то поражаешься его документальному характеру. Здесь каждое слово обладает огромной степенью достоверности. Здесь все построено на той особенности человека, когда что-то важное, происходящее в экстремальных условиях, запоминается. Причем запоминается как - кто, что говорит. Запоминаются слова. Не запоминается очень часто ситуация, не запоминается та или иная внешняя особенность происходящего. Запоминаются именно слова – те диалоги, которые находим мы у всех четырех Евангелистов в рассказе о той ночи, когда Иисуса ведут ночью от Анны к Кайафе, от Кайафы к Пилату, затем на Голгофу уже утром. До этого хватают в Гефсиманском саду. Вот эта часть Евангелия, повторяю, она удивительна своим документализмом. И тем, что сохранил этот документ в основном то, что говорят люди, о которых идет речь. А вот уже следующие страницы Священного Писания, следующие страницы Евангелия – там, где речь идет о кресте, о смерти Иисусовой на кресте, о двух разбойниках, о губке, намоченной в уксусе и т.д. – эти страницы, они выглядят, скорее, как древняя икона. Текст, который мы находим здесь, на этих страницах Евангелия, он почти полностью состоит из цитат Ветхого Завета: когда говорится о том, как на всей земле наступила тьма от шестого часа до часа девятого. Здесь цитируется пророчество Амоса (восьмая глава, девятый стих). Дальше, когда упоминается губка, напоенная уксусом, - это тоже цитата из 69-го псалма. Затем сообщается в Евангелии от Матфея о том, что в этот момент, когда умирал на кресте Иисус, земля потряслась и камни расселись и гробы отверзлись, и многие тела усопших святых воскресли. Это тоже навеянный Ветхим Заветом текст, взятых отчасти из 12-ой главы Даниила, отчасти из 37-ой главы Иезекииля, отчасти из нескольких разных мест пророчества Исайи. Когда говорится о печати на камне гроба, то, конечно же, вспоминает об этом, рассказывает Евангелист, 6-ую главу из книги Даниила, вспоминает о том, как был запечатан ров со львами, в котором находился Даниил. Запечатан ров, заваленный камнем. Все думают, что Даниил уже мертв, а наутро он оказывается жив.
Как на иконе, когда изображается вновь прославленный святой, иконописцем используются те методы, те формы, те стилистические приемы, которыми пользовалась иконопись и сто, и пятьсот, и семьсот лет назад. Так и здесь, в этом Евангельском рассказе используются литературные приемы Ветхого Завета. Как икона не всегда похожа на фотографию – достаточно сравнить иконы, на которых изображен Святой Патриарх Тихон, с многочисленными фотографиями Святейшего и с теми кинокадрами, которые сохранились: с кадрами кино, в которых он запечатлен живым. Итак, если рассказ о допросах напоминает, скорее, кинофильм, стенографический отчет или фотографию, то рассказ о кресте напоминает икону. Задача наша, наверное, заключается в том, чтобы разглядеть на иконе того самого Патриарха, которого мы знаем по фотографиям и киноматериалам. И так же здесь, с Евангелием, рассмотреть в этом Евангельском рассказе ту достоверность, которая так поразила нас в предыдущих главах.
Икона не менее достоверна, чем фотография или кинохроника. Но икона использует другой язык, другую стилистику. И для того, чтобы понять, что именно на иконе изображено, надо этому языку научиться. Задача наша заключается в том, чтобы различить на иконе Святого Тихона, или Святителя Петра Митрополита Крутицкого.
( Read more )